(Опубликовано в журнале «Психология и Психотехника» №1, 2017)

11/07/2017

Об автократе и его оппонентах: портретные зарисовки в контексте современности

Современность – не модерн и не постмодерн, а их помесь в реалиях сегодняшнего дня. К теперешнему всегда приложимо – до определённой поры – немало характеристик с приставкой «пост». Её наличие грамматически символизирует переход от некоего былого, содержательного и значимого (неважно, с положительным или отрицательным знаком), к пока лишь становящемуся, не до конца проявленному, существующему только в тенденции, фрагментарно или даже симулятивно. Нынешнему обществу уже нет особого резона в весьма абстрактной метке «постиндустриализма», оно с очевидностью выказывает устоявшуюся, вполне конкретную – информационно-сервисную – технологическую доминанту. С ней так или иначе вынуждена соотноситься вся профессиональная среда, не исключая, увы, и область образования.

Большой удельный вес сферы услуг в функционировании общества ничего ещё толком не говорит о её подлинной социальной ценности. Учитель – учит, врач – лечит, услуги оказывают – «девочки по вызову». Трудно отделаться от ощущения нечистоплотности, назойливости, показушности и тотальной купли-продажи, когда соприкасаешься с институцией сервисёров. Услуга, если за ней больше ничего нет, имеет исчерпывающий денежный эквивалент, каким бы числом он ни выражался. Её оптимальный носитель – посредник, отчуждённо снующий-пребывающий между ценностным содержанием передаваемого и соответствующей инстанцией-акцептором. Чистый посредник производит бессодержательную добавочную стоимость. Если ценностное содержание при переносе меняется, то посредник превращается в подсобника (в случае результирующей прибыли) или пособника (в случае итоговой убыли). Даже при благожелательном взгляде на посредничество (который, признаться, неожиданно было обнаружить в тексте, пусть и в прошлом, левака-гевариста), когда оно непременно предполагает «преобразование-преображение» передаваемого, Режи Дебрэ утверждает: посредник-медиум лишён личностных и вещных качеств, по сути, это перекрёсток в системе отношений, «это место и функция в диспозитиве переноса» [4, с. 203]. Подсобные работы – вернём пристрастно-критический тон и лексикон – имеют свой твёрдый, невысокий по обыкновению, тариф. При этом далеко не всегда они несут в себе действенную помощь. Та никак не укладывается в формат товарно-денежных отношений и сопряжена с даром. Он, в свою очередь, замешан, по фундированной версии Жоржа Батая (см.: [3]), на жертвенности и жертвоприношении, отсылая нас к автократичной личности. Возможный испуг либерал-обывателя здесь преждевременен. Реальная помощь людям приходит именно от автократа – и чаще, чем реальная угроза.

Он тот, кто властвует над собой. Самостоятельность для него важнее признания окружающих. Ролью ассистента, а тем более посредника, он никогда не удовлетворится. Он не просит помощи от других и не навязывает им свою, помогая не абстрактно – конкретно, избирательно, точечно. Он отчётливо осознаёт, что не в состоянии облагодетельствовать всех, одновременно будучи убеждён, что в подобном тотальном благодеянии и нужды-то нет, сверх того, неразборчивость во вспоможении грозит масштабными бедами. Он соглашается с тем, что «Христова любовь к людям есть в своём роде невозможное на земле чудо» (выделяя курсивом в своём роде) и, с подозрением относясь к любой разновидности мессианизма, отклоняет универсальную константу спасения.

Читать статью