Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Политика и Общество
Правильная ссылка на статью:

К вопросу о векторе направленности коммуникативной политики государства в современной России

Богомолова Евгения Сергеевна

аспирант, кафедра философии политики и права, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова (МГУ)

119991, Россия, г. Москва, Ломоносовский проспект, 27, корп. 4

Bogomolova Evgeniya Sergeevna

Post-graduate student, the department of Philosophy of Politics and Law, Moscow State University

119991, Russia, Moscow, Lomonosovsky Prospekt 27, building #4

belka414@yandex.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.7256/2454-0684.2017.3.19441

Дата направления статьи в редакцию:

11-06-2016


Дата публикации:

16-04-2017


Аннотация: Центральной предметной областью исследования в работе выступает характер коммуникационной направленности современной российской политической элиты. В раскрытии настоящего вопроса особое внимание уделяется концептуальным моделям управления общественными отношениями с помощью коммуникации. По мере последовательного изложения обнаруживается антагоничность в осознании подходов к публичной коммуникации и подлежат определению дуальные признаки классических к пониманию коммуникационных моделей. В аспекте затронутой темы подчеркивается тенденция к универсализации общих принципов и подходов в сфере государственного управления, однако, акцент ставится на необходимость в учете существенных отличий культурно-исторических, политико-институциональных особенностей российской государственности. Методология проведения работы путем индуктивного и интеракционного подходов к исследованию составляющих предметной области позволила выявить качественные условия, обуславливающие такой градус развития линии политической коммуникации. Скромным вкладом в разработку предложенного вопроса видится раскрытие дуализма в построении координат коммуникационной направленности, с одной стороны, под углом воздействия конъюнктурных системных изменений, с другой стороны, под эгидой изучения внеинституциональных аспектов в политическом процессе. В процессе исследования автором характера современной публичной ориентации была выделена бифуркация вектора коммуникативной политики государства и отсутствие четкого градиента политической элиты в управлении общественными отношениями. Выносится предложение, что не столько идейная приверженность концептуальным подходам, иногда радикальным и алогичным в своих положениях, сколько принятие традиций национальной государственности и учет ее эксклюзивности в историческом опыте позволят качественно определить новые организационно-политические формы развития нашей страны.


Ключевые слова:

Политическая коммуникация, Связи с общественностью, Публичная политика, Общественные отношения, Национальная государственность, Социальные связи, Манипуляция общественным мнением, PR-коммуникация, Диалоговая модель, Симметричный диалог

Abstract:     The central subject field of this research is the character of communication vector of the modern Russian political elite. Special attention is given to the conceptual models of administration of public relations by means of communication. The author detects antagonism in the approaches towards the public communication. In the aspect of the question at hand, the author underlines a trend towards universalization of the general principles and approaches in the area of state administration; however, accent is made on the need to consider the substantial differences of the cultural-historical and political-institutional specificities of the Russian statehood. The author’s contribution consists in revelation of dualism in structuring the coordinates of communication vector, on one hand – under the influence of the conjuncture systemic changes, while on the other – under the guidance of examination of the extra-institutional aspects in the political process. During the course of research of the character of modern public orientation, was highlighted the bifurcation of the communication policy vector, as well as absence of the clear gradient of political elite in administration of public relations. Suggestion is made that not so much the ideological adherence to conceptual approaches, at times radical and illogical in their positions, as the acceptance of traditions of the national statehood and consideration of its exclusiveness within the historical experience, allow to properly determine the new organizational-political forms of the development of Russia.    


Keywords:

Symmetric dialogue, Dialogue model, PR-communication, Manipulation of public opinion, Social connections, National statehood, Social relations, Public policy, Public relations, Political communication

В нынешних реалиях, представители политической элиты четко осознают, что главным сейчас является предоставление возможности гражданам раскрыть себя. И именно свобода для развития в гражданских инициативах может стать лучшим ответом как на внешние ограничения, так и на наши внутренние проблемы. В своем послании Федеральному Собранию на 2015 год, Президент России Владимир Путин отмечал: «Сейчас мы видим, насколько активно и конструктивно проявляют себя граждане. Они не только ставят перед властью вопросы, но и сами участвуют в их решении. Граждане понимают, что от их личных усилий многое зависит. Воля, поступки и великодушие этих людей формируют бесценный социальный гражданский потенциал страны». [1] Последнее же является определяющим в стратегии построения связей с общественностью. В действительности, чем активнее граждане будут участвовать в обустройстве своей жизни, чем больше проявление их самостоятельности как экономической, так и политической, тем выше можно оценить потенциал России.

Модель истинного диалога и сбалансированной обратной связи укрепляет свои позиции в России. Хотя и сопровождается осторожным, избирательным отходом от политических технологий воздействия. Все также применяемыми остаются коррекция и постоянный учет общественного мнения, экспертиза и консалтинг в качестве способа выработки рекомендаций для согласованной деятельности субъектов. [2] Таким образом, встает логичный вопрос: «Какого же вектора развития коммуникативной политики государства, в настоящем, придерживается российская политическая элита? Какими условиями продиктовано такое направление?»

Пожалуй, в этом вопросе стоит начать с теоретического обоснования коммуникативных моделей в политическом процессе. Существует, безусловно, разница между дефидентами PR-коммуникации, пропаганды и рекламы (маркетингом). Основатель французского PR Люсьен Матр, например, придерживается мнения: «реклама – это стратегия желаний, пропаганда – стратегия навязываемых стереотипов, а PR – стратегия доверия». [3]

Особенности различия применяемых методов и инструментов в управлении общественными отношениями доступнее всего видятся автором представленными в моделях коммуникации американских исследователей Д. Грунига и Т. Ханта. [4] В своих исследованиях им удалось связать антиномичность подходов к осознанию публичной коммуникации и дифференцировать дуальные признаки классических к пониманию коммуникационных моделей.

Первая модель – «манипулятивная», иначе модель пресс-агента, где главной целью адресант информации ставит воздействие на сознание получателя и манипулирование его политическим поведением в нужном для инициатора коммуникации направлении. Обратная связь между источником информации и его аудиторией здесь полностью отсутствует. Эффект от использования такой, по существу, пропагандистской коммуникации состоит в манипулировании сознанием адресатов и изменения, в конечном итоге, общественного мнения путем субъектного влияния. Модели присущи тщательный отбор информации и жесткий контроль за каналами и содержанием массовой коммуникации, а также игнорирование запросов реципиентов в угоду интересам политической элиты. При этом правдивость и объективность предоставляемой информации, равно как этические аспекты, не рассматриваются как обязательные условия профессионального воздействия, а алогичность в суждениях и вовсе, зачастую, выходит на первый план. И эта «коммуникативная стратегия, описываемая Д. Грюнигом, вовсе не является историческим раритетом, она интенсивно используется и в современных условиях как основная стратегия решения многих задач». [5] В частности, рассматриваемая модель находит свое применение при «кристаллизации общественного мнения» [6] в вопросе выгодной для политической элиты дифинициации ярко выраженных дисфункциональных социальных явлений: терроризма, сепаратизма т.п.

Наиболее простой к пониманию видится вторая, информационная модель коммуникации. Ее можно охарактеризовать такими ключевыми признаками как: взаимопонимание, доверие, доброжелательность; при всяческой демонстрации открытости специалиста по паблисити путем предоставления «полной и правдивой» информации. [7] Сама информация носит исключительно позитивный характер, а негативные факты и события попросту замалчиваются. Концептуально отражается необходимость достоверного и своевременного информирования общественности, с целью получения поддержки принимаемых управленческих решений. Также, стоит отметить осознание необходимости регулярной работы со СМИ. Основное отличие модели информирования от пропагандистской модели коммуникации в том, что сообщения не носят прямого манипулятивного характера, связанного с сознательным искажением фактов и подачей ложной, специально сконструированной или препарированной информации. [8] Однако, в качестве ожидаемого эффекта все же выступает трансформация сознания и корректирование политического поведения аудитории, хотя и в известной степени под «мягким воздействием». Можно говорить о том, что сегодня это наиболее распространенная модель административного взаимодействия с общественностью в правительственных структурах, общественных и политических организациях. [9]

Третья модель, именуемая двусторонней асимметричной коммуникацией, отличается широким использованием социологических исследовательских методов, в первую очередь, для выявления условий возникновения позитивной общественной реакции и последующей интерференции мнений. В этом и заключается асимметрия такого вида диалога. PR-коммуникация в таком виде выполняет вполне прагматическую функцию для коммуникатора, а инструментальный характер обращения только подчеркивает превалирование субъектного подхода. Другими словами, здесь налицо маркетинговый подход к профессии. Положительная динамика развития коммуникационной составляющей власти и включение механизма  рассмотрения обратной связи, само по себе, еще не говорит об эквивалентности сторон: одна из них все равно обладает большей властью над коммуникацией. [5] Преимущественно, именно в таком формате реализуется процесс политической коммуникации в современной России.

Четвертая модель, – это двусторонняя симметричная коммуникация. Каждый из участников здесь выступает в качестве полноправного субъекта, попеременно выполняя роль источника и получателя информации. Результативность настоящей модели определяется снижением конфликтности, выработкой социального консенсуса, преодолением барьера отчужденности граждан от процесса управления, легитимизацией приводимых управленческих решений. По утверждению исследователя политических коммуникаций Р. Пирсона, в основе PR лежит «управление системами коммуникации», которые должны исходить из диалогического стандарта и основываться на нем, то есть «выводиться из идеи диалога». [10] С точки зрения Р. Пирсона, диалог является необходимым условием для любого легитимного корпоративного поведения, которое затрагивает общественность

Направление субъектного вектора политической коммуникации в сторону  последней модели, основанной на принципах демократического управления, подразумевает выступление государственных институтов и общественности не как противостоящих друг другу элементов, а в качестве равноправных и взаимозависимых частей единой властной стромы.

Следует помнить, что демократия как метод управления, будь то политическими, экономическими или социальными процессами, – всегда компромисс. В таком аспекте, только учет всего многообразия интересов и целей, а также стремление к их гармонизации, позволяют власти исполнять свои социальные функции, добиваться уважения и поддержки обществом.

Развивая идею о необходимости внедрения в процесс управления общественными отношениями принципов демократического управления, хотелось бы заметить, что по своим признакам и происхождению сама российская политическая культура не может быть отнесена к либерально-демократической. Скорее её следует причислять к разряду авторитарно-коллективистских политических культур, что уже само по себе «обусловливает значительную специфику политических процессов в нашей стране». [11]

В статьях 1,14 Конституции РФ Россия утверждается как демократическое, федеративное, правовое, социальное, светское государство с республиканской формой правления. [12] Безусловно, данное правовое утверждение следует принимать скорее не как констатацию реальности, а как заданный вектор и стратегическую программу развития страны. Стоит отметить, что при мировой тенденции к универсализации общих принципов и подходов в сфере государственного управления, важным остается учет существенных отличий культурно-исторических, политико-институциональных особенностей разных стран.

Что касается административной сферы деятельности властных структур и ее влиянии на процесс публичной коммуникации в нашей стране, отметим следующее: с одной стороны, с приходом в российскую парадигму государственно-ад­министративного управления концепции «New Public Management» возникло иное понимание статуса, соци­альной роли государства и администрации в обществе. Так, концептуально корректируется трактование власти — как механизма по обслуживанию; государства — как рынка предоставления услуг; действий администрации — как конкуренции на рынке предоставления услуг в соперничестве с частным сектором; гражданина — как клиента. [13] И в такой связи государственным институтам становится необходимым больше уполномочивать общество, нежели его обслуживать. [14]

С другой стороны, проникновение в нашу страну к 2000-м гг. идей новой управленческой модели «Good Governance», или «достойное управление», которое ознаменовало переход к, в основном, децентрализованным совместным сообществам (сетям), где государство, бизнес и гражданское общество равным образом должны участвовать в разделении властных полномочий. Направленность этой модели идет на максимальное расширение сферы участия общества в управлении, согласование политических, социальных и экономических приоритетов социального консенсуса. [15].

Преобладающий характер радикализма во взглядах и выборе концептуального пути, встречающийся в общественно-политической жизни нашей страны на протяжении всей истории, видится и в аспекте затронутого вопроса, сыгравшим свою роль. Думается, что переплетение двух дихотомичных концепций в российской парадигме государственного административного управления привело к бифуркации вектора коммуникативной политики государства и отсутствию четкой концептуальной направленности в субъект-связи публичной коммуникации. Дело, очевидно, еще и в неприятии «эксклюзивности» уникальных факторов национальной государственности при разработке и реализации проектов государственного строительства России.

По мнению заведующего кафедрой государственного управления и политических технологий ГУУ, профессора Н. А. Омельченко, «строго объективное осмысление особенностей формирования российской государственности не представляется возможным только в парадигме институционального анализа отечественных социальных и политических практик.» [16, С. 103] Н.А Омельченко считает, что первостепенное значение в анализе факторов становления и реформации  национальной государственности необходимо отвести субъектному подходу к изучению происходивших в России процессов и явлений и внеинституциональным аспектам политики. В особенности, превалирующим должно быть осмысление особенностей нашей политической культуры и политической психологии.

Отягощенные спецификой советской идеологии, дореформенные пресс-службы играли большую роль в формировании соответствующего общественного мнения. Разумеется, многие методы их деятельности, в частности, связанные с манипулированием массовой информацией и ее потоками, и сегодня используются при работе с общественностью. Такого рода приемы скорее следует отнести к технологиям воздействия, нежели к средствам по налаживанию социальных коммуникаций.  Безусловно, управление с помощью информации – необходимое условие деятельности современной власти. Часть инструментальных методов должна использоваться в практике публичных отношений. В частности, принципиально важным представляется идентификация, с помощью социологической методологии, объективной оценки роли государства в жизни российского общества и отношения к нему населения. Актуальность в этом обусловлена тем, что «в последнее время на волне антиэтатистских и антитоталитарных настроений в нашей научной литературе и публицистике получили широкое распространение исключительно отрицательные оценки роли государства в жизни российского общества, что является, конечно, явным упрощением.» [16, С. 105] Однако, должны пресекаться тенденции к распространению массовой информации с целью лишь инструментального воздействия на широкие массы и продвижения политугодных идей, взглядов, целей, установок. В построении процесса управления общественными отношениями стоит отойти от использования субъектами управления набора чисто пропагандистских приемов, нацеленных на манипуляции общественным сознанием. В большей степени, конечно, необходимым видится обращение к  главной методике PR – обратной связи с населением.

К счастью, в актуальном вопросе, настоящие органы государственной власти, учитывают не только и не столько опыт предшествующей общественно-экономической формации, но и существующие реалии нашей жизнедеятельности. К таковым следует относить – рыночную экономику, процессы глобализации мирового сообщества и, в первую очередь, связанное с ними формирование постиндустриального информационного общества, предусматривающего создание и использование эффективных информационно-коммуникационных технологий, которые способны активно воздействовать на индивидуальное и массовое сознание и мнение. Конечно, все это существенно корректирует роль и место PR-служб в государственном управлении и предопределяет качественные изменения их успешного функционирования.

Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что господство инструментального знания в управлении современным человеком приводит к утрате доверия и высокому уровню отчужденности граждан от политического процесса. Ложным является взгляд на русского человека как неспособного к гражданской организации. Все противоречия в публичной сфере при соблюдении подлинных демократических принципов могут разрешиться с заменой манипулирования общественным сознанием активным и здоровым сотрудничеством. Именно принцип сотрудничества должен стать стержнем всей идеологии и методики PR-деятельности в стране.

Наряду с этим, общими задачами PR-служб любого уровня власти должны оставаться: обеспечение  регулярной информацией о результатах деятельности органов власти, планах и решениях, а также реализация воспитательно-информационной функции, направленной на просвещение общественности в сфере ответственности этих органов.

Констатируя все вышесказанное, скажем, что роль коммуникации в системе государственного управления постоянно возрастает, а сама коммуникационная составляющая политической действительности усложняется. Не стоит рассматривать изменение вектора коммуникационной направленности в российском политическом процессе сугубо под углом воздействия конъюнктурных системных изменений. Необходимым для становления курса в публичной  политике современной России является не столько идейная приверженность концептуальным подходам, порой весьма радикальным и антагонистичным в своих положениях, сколько принятие традиций национальной государственности и учет ее уникальных факторов, предопределяющими в отношении которых является исторической опыт, эксклюзивность ментальных и психологических особенностей и характер внеинституциональных аспектов российского политического процесса.

Чем дольше вектор коммуникативной политики власти будет направлен на односторонние субъект-угодные общественные связи, модели явного и латентного манипулирования общественным мнением, тем дальше будем удаляться от ответа на вопрос: «Какие организационно-политические формы способны обеспечить сегодня выход России на новые рубежи возрождения и развития?»

Переход к качественно новой модели политической коммуникации, где базисными выступают принципы равенства и солидарности, повлечет за собой радикальные изменения всей властной стромы. Приверженность коммуникационному подходу как сущностной характеристике власти обусловит изменение не только политической системы, но и в конечном итоге, модели поведения граждан, их переориентацию с материальных ценностей на ценности самореализации.

Библиография
1. Ежегодное Послание Президента Федеральному Собранию. 4 декабря 2014 года. Москва, Кремль // URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/47173 (дата обращения: 04.06.2016).
2. Герасимова Г.И. Связи с общественностью: объектно-предметная область исследования // Теория и практика общественного развития. 2010. № 4. С. 47.
3. Буари Ф., Лебедева Т., Ситников А. Паблик рилейшнз или стратегия доверия. М: Инфра-М, ИМИДЖ-Контакт, 2001. С. 51.
4. Кондратьев Э.В., Абрамов Р.Н. Связи с общественностью: Уч. пособие для высшей школы / Под общ. ред. С.Д. Резника. 3-е изд. С. 49.
5. Шелеп И.А. Утопия Джеймса Грюнига: к вопросу об эволюции PR-моделей в ХХ веке / Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевскоо. Серия: Социальные науки. 2010. № 2. С. 70-76.
6. Бернейс Э. Кристаллизация общественного мнения, ИД Вильямс, 2015 272 с.
7. Блэк С. Введение в паблик рилейшнз / Пер. с англ. Ростов: ИД: Феникс, 1998. С. 45.
8. Гавра Д.П. Основы теории коммуникации: Уч. пособие. СПб., 2011. С. 283.
9. Малькевич А.А. Организация и проведение PR-кампаний. Краткий курс. М: Питер, 2010. С. 9.
10. Pearson R. Business ethics as communication ethics: Public relations practice and the idea of dialogue. In CH Botan & V. Hazleton, Jr. (Eds.), Public relations theory Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum., 1989. PP 111-131.
11. Гаджиев К.С., Гудыменко Д.В., Каменская Д.В. и др. Политическая культура: теории и национальные модели. М., 1994. С. 315.
12. Конституция Российской Федерации, принята всенародным голосованием 12.12.1993. Ст. 1, 14.
13. Глазунова Н.И. Государственное (административное) управление: Учебник. М.: Проспект, 2006. С. 47-59.
14. Райнхард К. Реформирование государственного управления. Концепция активизирующего государства // Реформы государственного управления накануне третьего тысячелетия. М., 1999. С. 9.
15. Красильников Д.Г., Сивинцева О.В., Троицкая Е.А. Современные западные управленческие модели: Синтез New public management и Good governance // Теории политики, экономики и управления. УДК 351/354(510). 2014.
16. Омельченко Н.А. «Русский опыт»: К вопросам о методологических подходах и проблемах изучения российской государственности // PolitBook. 2015. № 3. С. 103-116.
References
1. Ezhegodnoe Poslanie Prezidenta Federal'nomu Sobraniyu. 4 dekabrya 2014 goda. Moskva, Kreml' // URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/47173 (data obrashcheniya: 04.06.2016).
2. Gerasimova G.I. Svyazi s obshchestvennost'yu: ob''ektno-predmetnaya oblast' issledovaniya // Teoriya i praktika obshchestvennogo razvitiya. 2010. № 4. S. 47.
3. Buari F., Lebedeva T., Sitnikov A. Pablik rileishnz ili strategiya doveriya. M: Infra-M, IMIDZh-Kontakt, 2001. S. 51.
4. Kondrat'ev E.V., Abramov R.N. Svyazi s obshchestvennost'yu: Uch. posobie dlya vysshei shkoly / Pod obshch. red. S.D. Reznika. 3-e izd. S. 49.
5. Shelep I.A. Utopiya Dzheimsa Gryuniga: k voprosu ob evolyutsii PR-modelei v KhKh veke / Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskoo. Seriya: Sotsial'nye nauki. 2010. № 2. S. 70-76.
6. Berneis E. Kristallizatsiya obshchestvennogo mneniya, ID Vil'yams, 2015 272 s.
7. Blek S. Vvedenie v pablik rileishnz / Per. s angl. Rostov: ID: Feniks, 1998. S. 45.
8. Gavra D.P. Osnovy teorii kommunikatsii: Uch. posobie. SPb., 2011. S. 283.
9. Mal'kevich A.A. Organizatsiya i provedenie PR-kampanii. Kratkii kurs. M: Piter, 2010. S. 9.
10. Pearson R. Business ethics as communication ethics: Public relations practice and the idea of dialogue. In CH Botan & V. Hazleton, Jr. (Eds.), Public relations theory Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum., 1989. PP 111-131.
11. Gadzhiev K.S., Gudymenko D.V., Kamenskaya D.V. i dr. Politicheskaya kul'tura: teorii i natsional'nye modeli. M., 1994. S. 315.
12. Konstitutsiya Rossiiskoi Federatsii, prinyata vsenarodnym golosovaniem 12.12.1993. St. 1, 14.
13. Glazunova N.I. Gosudarstvennoe (administrativnoe) upravlenie: Uchebnik. M.: Prospekt, 2006. S. 47-59.
14. Rainkhard K. Reformirovanie gosudarstvennogo upravleniya. Kontseptsiya aktiviziruyushchego gosudarstva // Reformy gosudarstvennogo upravleniya nakanune tret'ego tysyacheletiya. M., 1999. S. 9.
15. Krasil'nikov D.G., Sivintseva O.V., Troitskaya E.A. Sovremennye zapadnye upravlencheskie modeli: Sintez New public management i Good governance // Teorii politiki, ekonomiki i upravleniya. UDK 351/354(510). 2014.
16. Omel'chenko N.A. «Russkii opyt»: K voprosam o metodologicheskikh podkhodakh i problemakh izucheniya rossiiskoi gosudarstvennosti // PolitBook. 2015. № 3. S. 103-116.