Эволюция образа врага на страницах журнала "Мир Божий" на рубеже XIX-XX вв.

Михеев Дмитрий Владимирович ORCID: 0000-0001-9263-0234 кандидат исторических наук доцент; кафедра всеобщей истории; Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена старший научный сотрудник; научно-исследовательская лаборатория «Центр комплексного изучения проблем региональной безопасности» Псковского государственного университета 191186, Россия, г. Санкт-Петербург, наб. Реки Мойки, 48 Mikheev Dmitry Vladimirovich PhD in History Associate Professor; Department of General History; A.I. Herzen Russian State Pedagogical University Senior Researcher; Scientific Research Laboratory 'Center for Integrated Study of Regional Security Problems' of Pskov State University 191186, Russia, Saint Petersburg, nab. Moika River, 48 Tankred85@mail.ru Другие публикации этого автора

Исследование выполнено за счёт гранта Российского научного фонда № 23-28-00770 «Образ врага в российской дореволюционной периодической печати XX века», https://rscf.ru/project/23-28-00770/

На рубеже XIX–XX вв. ситуация в мире была крайне неспокойной, череда крупных военных конфликтов как бы намекала на приближающуюся международную катастрофу. В этой ситуации на международной арене полным ходом шел процесс определения «врагов» и «союзников» в предстоящем глобальном противостоянии. Для Российской империи, имевшей протяженные границы в Европе и на Востоке было важно отслеживать быстро менявшуюся расстановку сил, определяя слабости своих соседей и прямых конкурентов. Любое печатное общественно-политическое издание, к которым можно отнести и еженедельный журнал «Мир Божий», пыталось освещать наиболее важные международные события, предоставляя своим читателям самую свежую информацию о жизни и политической ситуации в ведущих мировых державах, в первую очередь имевших общие границы или претендовавших на заметную роль в регионах, где были представлены национальные интересы Российской империи.

Отечественная дореволюционная пресса, как основной источник по истории формирования образа «другого» в российском общественном сознании неоднократно становилась предметом научного изучения. О. В. Кочукова и С. А. Кочуков исследовали в своих публикациях, с опорой на популярные сатирические издания, образ Османской империи в карикатуре периода Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. ^{[1; 2; 3; 4; 5; 6]}. Карикатурные образы, как источник о восприятии «другого» в русском общественном сознании второй половины XIX – начала XX в., изучали в своих работах Т. А. Филиппова, П. Баратов и Е. О. Старовойтова ^{[7; 8; 9; 10; 11; 12; 13; 14; 15]}. Формирование образа дальневосточных империй Китая и Японии, в контексте т.н. мифа о «желтой опасности» в русском общественном сознании рубеже XIX–XX вв. изучали И. О. Ермаченко, В. Э. Молодяков, И. В. Ермолаев, Т. М. Кудрявцева Я. С. Гузей, В. И. Дятлов, О. С. Коновалова, В. В. Суворов, Л. В. Жукова А. В. Лукина, Сунь Чжинцин и А. С. Титаренко ^{[16; 17; 18; 19; 20; 21; 22; 23; 24; 25; 26; 27; 28; 29; 30; 31; 32; 33; 34; 35; 36; 37; 38; 39]}. Л. В. Антонова изучала особенности отражения образа Великобритании в российской дореволюционной прессе и восприятие этого образа в британских изданиях того же периода ^{[40; 41]}. Особенности формирования образа «врага» и «союзника» в российской дореволюционной прессе представлены в исследованиях В. В. Фролова ^{[42; 43; 44; 45; 46; 47; 48; 49; 50; 51; 52]}.

В представленной статье мы обратимся к рассмотрению эволюции образа «врага» на страницах журнала «Мир Божий» на рубеже XIX–XX вв., т.е. в период роста международной напряженности в различных уголках мира и оформления союзов накануне Первой мировой войны. Правительство Российской империи, избрав более активный внешнеполитический курс с приходом к власти Николая II, заметно активизировалось на международной арене. В этих условиях перед прессой как монархического толка, так и либеральной, к которой можно отнести и «Мир Божий», стояла задача познакомить читающую публику с основными векторами внешней политики государства, помочь определиться с основными угрозами, врагами и союзниками на международной арене. Учитывая все хитросплетения складывавшихся союзов и многочисленных соглашений (часто тайных), заключавшихся на рубеже XIX–XX вв., перед газетами и журналами стояла задача не только познакомить общественность с основными тенденциями на международной арене, но и по возможности сформировать общественное мнение ориентированной на конкретное издание аудитории.

Первый выпуск «Мира Божьего» увидел свет в январе 1892 г. и очень скоро он стал одним из наиболее популярных толстых журналов Российской империи. Позиционируясь как литературное и общественно-политическое издание, журнал в первую очередь был ориентирован на либерально настроенную часть общества, а тираж его в лучшие годы достигал 18 тыс. экземпляров ^{[53, С. 63]}. В «Мире Божьем» публиковались отдельные статьи, литературные новинки, критические заметки, подготовленные как отечественными, так и зарубежными авторами. Кроме того, в разделах «На Родине» и «За рубежом» публиковались самые свежие новости, в том числе подчеркнутые из отечественной и западной прессы.

Каким же странам и сюжетам уделяли наибольшее внимание на страницах журнала? Среди стандартных рублик в разделе о событиях за границей мы можем увидеть регулярные публикации (чаще всего без указания конкретного автора), посвященные ситуации в Великобритании, Германии, Франции, реже встречаются публикации, посвященные Италии, США. На фоне нарастания напряженности на Дальнем Востоке встречаются публикации о ситуации в Цинской империи и Японии. Еще одним маркером, свидетельствующим о росте интереса к той или иной проблеме, являются обширные публикации, имеющие характер записок путешественника или большого аналитического материала, разбитого на несколько частей для публикации в нескольких номерах журнала. Обычно такие публикации появляются в связи с ростом интереса к тем или иным международным событиям. С каждым годом в журнале появлялось все больше научных и научно-популярных статей, представлявших интерес для широкого круга читателей, как юного, так и более зрелого возраста ^{[53, С. 67]}. Объем издания увеличивался, при этом менялась и его направленность. Если изначально журнал позиционировался как литературное и научно-популярное издание, то по мере роста аудитории он постепенно оформился в общественно-политическое и литературное издание.

В наиболее ранних публикациях 1892-1895 гг. международной политике уделялось не так много внимания. Большая часть заметок о жизни за рубежом посвящалась описанию особенностей культурной и научной жизни, особое внимание уделялось женскому движению на Западе и развитию системы образования за рубежом и в России. Ситуация меняется на фоне кризиса, возникшего на Дальнем Востоке в условиях Японо-китайской войны 1894-1895 гг. Уже в осенних выпусках журнала за 1894 г. мы встречаем заметки «О Корейской войне» и «Международном конгрессе мира» ^{[54, С. 228-230, 236-238]}.

Образ Китая и Японии диаметрально противоположен на страницах издания, несмотря на то что оба государства соседствовали с Российской империей на Дальнем Востоке и часто фигурировали в публикациях в контексте т.н. «желтой угрозы» ^{[31, С. 120-121; 32, С. 38]}. В отношении Китая миф о «желтой опасности» чаще всего предстает в качестве угрозы, исходившей от дешевой рабочей силы ^{[55, С. 178-196]}. Авторов издания пугала большая масса людей в Цинской империи, чрезвычайное трудолюбие китайцев и их неприхотливость: «В борьбе за существование между желтым и белым человеком, преимущество на стороне желтого, если только… китаец не стеснен законом в своих занятиях и действиях» ^{[55, С. 182-185]}. В то же время китайские рабочие, появившись в русском Приамурье, воспринимались как необходимое явление: «китаец неизбежно необходим» ^{[56, С. 258]} и «нельзя жить без китайцев» ^{[57, С. 128]}, писали в путевых очерках, публикуемых в журнале в разные годы.

В военном плане Китай не представлял серьезной опасности: «Только 10 000ная армия генерала Юань-ши-кая находится… в образцовом порядке, если не считать того, что вместо 10 тысяч солдат на лицо имелось только 7 тысяч» ^{[58, С. 245]}. Для самих же китайцев «военная слава не имеет ровно никакой цены» ^{[59, С. 69]}. В отличие от Цинской империи в Японии видят грозный военный потенциал. В стране огромная обученная на европейский манер армия, первоклассный флот, состав «морских офицеров также не оставляет желать ничего лучшего» ^{[60, С. 70]}.

Если Цинский Китай служит образцом «неподвижности и застоя» ^{[61, С. 38]}, Япония при императоре Мэйдзи представляется страной «в короткое время занявшей выдающееся место в концерте европейских держав в Восточной Азии» ^{[62, С. 46]}. Вслед за иностранной прессой, авторы «Мира Божьего» соглашаются, что Япония способна взять на себя роль «школьного учителя» для азиатских народов, демонстрируя пример успешности в процессе модернизации и интеграции западных знаний ^{[63, С. 79-80]}.

Особый интерес к региону и бурным событиям у дальневосточных границ Российской империи, как уже было отмечено, присутствовал с середины 1890-х гг., однако наибольшая заинтересованность в Китайских делах возникает в конце столетия на фоне провала политики реформ и начала Боксерского восстания. Эти события привели к тому, что китайская тематика представлена в большинстве номеров издания за 1898–1901 гг., только после подавления восстания, к 1902 г. интерес к ней постепенно затухает. Провал политики Ста дней реформ, был воспринят в издании как победа «старокитайской партии». В контексте противостояния великих держав это было выгодно России ^{[64, С. 31-32]}, так как молодой император Гуансюй мог обратиться «к англичанам и американцам для проведения реформ» ^{[65, С. 27]}. Боксерское восстание, последовавшее за этими событиями, только усугубило ситуацию для Пекина. Страна подверглась разорению и иностранной интервенции, Китай «не смог устоять против горсти европейцев, несмотря на громадное войско» ^{[62, С. 60]}. Осуждая действия восставших, с особым негодованием авторы публикаций «Мира Божьего» отмечают поведение недостойное «цивилизованных» народов, проявленное коалиционной армией восьми держав, захватившей столицу ^{[67, С. 51-52]}.

Уже после подавления Боксерского восстания, периодически на страницах издания будут встречаться отсылки к тем событиям. В статье, озаглавленной «Письма из Китая» В. В. Корсакова, упоминается о начале очередных волнений в стране. «Несмотря на отдельные и временно удачные» действия мятежников, нового революционного движения в Китае опасаться не следует, так как за истекшие три года «пекинское правительство неизменно усилилось обученными по-европейски войсками, … которые всегда справятся с разрозненными и недисциплинированными отрядами мятежников» ^{[68, С. 62]}.

Образ Японии в эти годы стоит немного в тени китайских событий, однако заметки, посвященные стране восходящего солнца, периодически появляются на страницах журнала, контрастируя с описаниями Китая. Постепенно китайская угроза уступает место японской. В обзоре иностранной прессы за декабрь 1902 г. отмечается возросшее влияние Японии, в особенности обращает на себя внимание активность японцев в Маньчжурии, «находящейся под контролем России», и Корее, где «число японских торговцев значительно превосходит число русских» ^{[63, С. 79]}.

Уже с началом военных действий в 1904 г. появляются новые обширные материалы и аналитические заметки, посвященные Японии, где авторы размышляют о причинах конфликта, японском военном потенциале и упущенных российской дипломатией возможностях. В публикации, вошедшей в содержание майского номера журнала за 1904 г., автор отмечает, что «перед нами не дикая страна, вроде Абиссинии, которая, вооружившись европейским оружием, побила итальянцев… Перед нами культурный народ, совершивший грандиозную реформу, спокойно и сознательно вступивший на путь общечеловеческой культуры» ^{[69, С. 5]}. Вслед за прочими авторами он сетует, что в прежние годы Петербург сделал ставку на дружбу с Китаем, а не с «могущественной островной монархией, которой предстоит в недалеком будущем играть в Великом океане выдающуюся политическую роль» ^{[69, С. 7]}.

Одним из самых распространенных сюжетов в ежемесячных выпусках «Мира Божьего» конечно выступают события в Великобритании, либо связанные с международной политикой Лондона. Несмотря на явную критику, в особенности на фоне кризиса вокруг бурских республик, образ Соединенного королевства все же не столь однозначен. Во многих публикациях отмечаются успехи и лидерство британцев в вопросах экономики, производства и внедрения новых технологий, культура, наука и образование вызывают зачастую комплиментарные отзывы, что способствует формированию положительного образа государства. Пример Великобритании чаще используют как эталонный образец для сравнения и подражания во многих вопросах.

Однако колониальная политика Лондона чаще всего порицается. Редким исключением на этом фоне выглядит только захват Судана: «К числу выдающихся событий последнего времени бесспорно принадлежит покорение Судана и окончательное освобождение его от варварски орд махдистов… С этой точки зрения англичане, несомненно, оказали услугу всему цивилизованному миру, сломив могущество махистов и прекратив насилия и варварство» ^{[70, С. 28, 31]}.

Совсем иначе оцениваются действия британцев в Южной Африке. В мартовском выпуске «Мира Божьего» за 1896 г. в разделе зарубежных событий представлена заметка о событиях в Трансваале, произошедших в новогоднюю неделю, т.н. рейд Джеймсона. В заметке буры представлены как жертва продолжающейся английской экспансии в регионе. Английским вмешательством в дела бурской республики движет не стремление защитить уитлендеров: «По мере того, как возрастал в Англии интерес к трансваальским богатствам, усиливались в английской печати толки о невыносимом положении англичан в Трансваале» ^{[71, С. 283]}. С другой стороны, уже в майском номере того же года отмечается, что английский порядок и культура в Южной Африке несут «свет знания, промышленный прогресс и свободу, как неотъемлемый результат правового порядка» ^{[72, С. 270-271]}.

С началом военных действий на юге Африки, в журнале с заметной регулярностью появляются заметки как о ходе самой Англо-бурской войны, так и о бурах, как о главном оппоненте британцев. Так ноябре 1899 г. появляется переводная заметка Л. Ланге о бурах и истоках их конфликта с британцами ^{[73, С. 37-42]}. Особый акцент в заметке снова сделан на том, что британцы, даже исходя из имеющихся конвенций не имеют ни малейшего права к вмешательству во внутренние бурские дела. В статье «Южно-Африканская драма», автор прямо указывает, что несмотря на то, что буры первыми начали военные действия, готовясь к ним с 1895 г., война их против британцев является справедливой и по сути оборонительной ^{[74, С. 48]}. Описывая ход военных действий, автор публикации отмечает, что вероятность продолжения войны не столь велика, так как военные действия с прибытием английских подкреплений должны вступить во вторую фазу, связанную уже с наступлением англичан и первые их серьезные победы должны позволить начать переговоры, дабы не нанести ущерба британскому «национальному самолюбию» ^{[74, С. 49]}.

В мартовском номере 1900 г. приводится заметка о событиях в Англии и попытках обосновать новый конфликт с бурами. В качестве обоснования приводятся слова Джозефа Чемберлена, одного из главных идеологов конфликта о том, что «война была необходима, справедлива и правильна» ^{[75, С. 47]}. В том же номере журнала была перепечатана переводная статья Карла Каутского об Англо-бурской войне. В последних номерах 1900 г. в журнале все чаще мы встречаем сообщения о быте гражданского населения в условиях войны и «трагедии маленького народа». В номерах 1901–1902 гг. появляются заметки о судьбе пленных буров и последствиях войны для Британии в экономическом, политическом и моральном плане. Так, например, в первом номере 1901 г. перепечатывается краткое описание британской статьи о посещении лагеря военнопленных на острове Св. Елены. Среди пленных множество стариков и детей, которые пребывают в крайне стесненных условиях и непривычном губительном климате. Общее заключение, которое транслируется в тексте: «не такие факты, конечно, могут заставить врагов Англии примириться с нею» ^{[76, С. 61]}. Именно благодаря подобным публикациям развенчивался авторитет Британии как цивилизованного колонизатора, ведущего справедливую войну в колониях, несмотря на все попытки британских властей доказать обратное. Во 2 номере журнала за 1903 г. мы встречаем в заметке о политической ситуации в Великобритании упоминание о том, что Южно-Африканская война была «большой ошибкой», однако ее ход доказал, громадную энергию, стойкость и решительность британского народа ^{[77, С. 55]}.

Даже распространяя западную цивилизацию в своих колониальных владениях, британцы часто не решат всех проблем. Наглядный пример недостатков Британской колониальной системы приводится в заметке, посвященной индийской туземной интеллигенции. Акцент в публикации делается на том, что в колониях продолжают существовать два мира: «вверху английский чиновный, гражданский и военный мир, обладающий всеми привилегиями и вполне обеспеченный хорошим содержанием и пенсией, внизу — туземная интеллигенция», к которой относятся с «нескрываемым пренебрежением и нетерпимостью» ^{[78, С. 31]}.

Еще одним поводом пересмотреть отношение к Британии стала смерть королевы Виктории в январе 1901 г. И уже в февральском выпуске в заметке, посвященной королеве, подводится итог ее блестящему правлению. Однако через весь текст сквозит мысль, что со смертью Виктории наступает и закат британского могущества, страна вступает в новом столетии в затяжной кризис, колониальный, военный, экономический и политический, который ей предстоит преодолевать с большим трудом ^{[79, С. 37-43]}.

Прочим державам зачастую уделяется намного меньше внимания, их образы, выстраиваемые на страницах издания, менее многогранны.

Французская тема присутствует почти в каждом выпуске, однако серьезных суждений о политике Парижа или критику внешнеполитического курса найти очень сложно. Основные сюжеты – это общественно-политическая жизнь, борьба за права женщин, культура, наука и университетское образование. Единственным сюжетом, часто повторяющимся в негативном ключе, служит дело Дрейфуса, неоднократно упоминаемое на страницах издания. Франция таким образом не преподносится читателю даже как потенциальный противник России на международной арене, союзные отношения с Французской республикой крепки, несмотря на внутриполитические потрясения и международные кризисы.

Чуть сложнее дело обстоит с Германией. Внешнеполитический курс Берлина становится достаточно агрессивным и непредсказуемым с приходом к власти Вильгельма II. В связи с этим в ряде выпусков журнала появляются публикации, пытающиеся объяснить политику Германской империи на рубеже XIX–XX вв., определив потенциальную угрозу, исходящую от нее всеобщему миру и спокойствию, а также российским внешнеполитическим интересам. В значительной степени в рассматриваемый период образ Германской империи соотносится с личностью императора Вильгельма II. В заметке, посвященной речам германского кайзера, автор отмечает напыщенность и самодовольство германского правителя, однако, с другой стороны, рисуя образ самодовольного врага, а именно в такой роли к этому времени выступает Германия в т.ч. на страницах «Мира Божьего», автор отмечает, что в речах императора есть много предостережений: «В речах Вильгельма сквозит идея… превращения Германии в первоклассную морскую державу. Его, по-видимому, вовсе не удовлетворяет роль охранителя империи, созданной его предшественниками…». Кайзер часто говорит о «великих задачах армии и флота, который должен распространить в отдаленных морях величие германского имени…» ^{[80, С. 47]}. В апрельском выпуске журнала за 1903 г. представлены выдержки из «National Review», посвященные психологическому портрету Вильгельма II. Германского императора представляют в заметке как крайне необычную и непостоянную личность, он «может одновременно совершать самые противоречивые поступки и высказывать мысли и чувства самого противоположного характера», «в одно и то же время является и «англофилом», и «англофобом»». «В своих отношениях к Франции, Голландии и России и др. странам император проявляет столь же противоположные чувства; он и друг и недруг в одно и тоже время» ^{[81, С. 76]}.

Колониальная политика Германской империи – это еще один объект для критических выпадов со страниц «Мира Божьего». Так, именно германские войска фигурируют в критических заметках о бесчинствах европейских войск при подавлении Боксерского восстания ^{[66, С. 51-52; 67, С. 54]}. В мартовском выпуске 1904 г. можно встретить заметку о волнениях в Германской Юго-Западной Африке, характеризующая недостатки германской колониальной политики. Одна из причин волнений – «плохой подбор колонистов». «Среди белых колонистов встречается особенно много совершенно ненадежных элементов, часто возбуждающих своим поведением не только негодование, но и презрение туземцев. К тому же и местные колониальные власти часто оказываются не на высоте и своим неумелым, бестактным и часто жестоким обращением с туземцами возбуждают этих последних против себя». «Особенно ярко бросается в глаза необыкновенная жестокость… европеец не только уподобляется дикарю, но даже иногда превосходит его» ^{[82, С. 70-71]}.

Итальянское королевство зачастую не рассматривается как серьезный противник на страницах издания, даже несмотря на развитый в стране милитаризм. В заметке «Проповедь мира в Европе», опубликованной в 1896 г., анализируется деятельность многочисленных обществ мира в различных странах. Автор отмечает, что «Италия, сильнее всех страдающая от милитаризма, служит настоящим рассадником антимилитаристских обществ» в настоящее время. Отмечается бурный рост подобных обществ и в Германии, как бы намекая на одну из наиболее милитаризированных стран Европы ^{[83, С. 322-323]}.

Необходимо признать, что итальянцы в целом развеяли опасения о серьезной угрозе со своей стороны еще в середине 1890-х гг. абсолютно провальной Абиссинской кампанией, ход которой также нашел свое отражение на страницах издания. Говоря об итальянской колонии в Африке, автор заметки, размещенной в февральском номере 1896 г., иронично замечает, что несмотря на крайне «скромные начинания», итальянцы свою колонию на Красном море «окрестили античным именем Эритрея и это имя, очевидно, возбуждало у них самые радужные мечты, так как итальянские патриоты с того момента только и помышляли о том, как бы стать твердою ногою в Африке и расширить свои владения» ^{[84, С. 282]}. Всю итальянскую политику в Абиссинии (Эфиопии) автор заметки считает провальной, заведшей итальянское правительство в тупик. Попытка обмануть эфиопского правителя Менелика II преподносится как дипломатический казус, самоуверенность и нечистоплотность в отношении африканского правителя. На поле боя, после первых неудач, итальянцам «отступить не позволяет национальное достоинство, продолжать африканскую кампанию – это значит окончательно истощить страну, и без того изнемогающую под тяжестью вооружений и налогов. Враг неожиданно оказался гораздо сильнее, чем предполагали итальянцы, и положение итальянцев сделалось довольно критическим» ^{[84, С. 285]}. Автор не уверен в исходе военной кампании, но полагает, что эти события хороши тем, что «убедят Италию во вреде колониальных завоеваний» ^{[84, С. 285]}. Заметка наглядно демонстрирует слабость итальянцев и ничем не подкрепленные чрезмерные амбиции. Италия рассматривается как государство слишком слабое, чтобы принимать участие в колониальном разделе Африки. Примечательно, что заметка появилась в февральском выпуске журнала, а уже 1 марта состоялось сражение при Адуа, закончившееся полным разгромом итальянского экспедиционного корпуса.

Австро-Венгрия и Италия, как младшие партнеры Германии, в целом не так часто предстают перед читателем на страницах журнала. При этом спорадически возникающий образ Австро-Венгрии, как и Франции, чаще описывается в нейтральных тонах, за редким исключением, как, например, интересный пассаж в заметке о языковых проблемах в Норвегии: «В Австрии спор о языках, принявший в последнее время очень острый характер, находится в связи с вопросами расового и политического характера. Между протестантом немцем, славянином или чехом католиком существует глубокий антагонизм» ^{[85, С. 44]}. Таким образом, Австро-Венгрия предстает слабым противником, поглощенным внутренними проблемами.

В исключительно негативном ключе традиционно преподносится образ Османской империи. Турецкая тематика не столь часто появляется на страницах издания, основным поводом для обсуждения событий в Османской империи становятся армянские погромы, учиненные в середине 1890-х гг. На протяжении нескольких лет тематика «турецких жестокостей» и «избиения» армянского народа присутствует на страницах издания ^{[84, С. 288; 86, С. 213-214; 87, С. 30]}.

Наконец образ США, которые в силу удаленности и политической изолированности в Западном полушарии не столь часто появляются на страницах «Мира Божьего» предстают скорее в нейтральном свете. Политика Вашингтона не всегда ясна, главный конфликт, с американским участием, позволяющий в общих чертах определиться с образом США, как потенциального союзника или угрозы на международной арене – события Испано-американской войны и отчасти Боксерского восстания в Китае.

Причиной американского вмешательства в «кубинские события» стало, по мнению авторов издания, крайне жестокое поведение испанских властей по отношению к местному населению: «Испании теперь приходится расплачиваться за те правонарушения и жестокости, которые производились от ее имени» ^{[88, С. 24]}. Говоря о состоянии американского флота, автор отмечает, что «ходят слухи, что Соединенные Штаты располагают новыми средствами обороны на море, которые еще не известны европейцам… испано-американская война должна будет иметь большое значение для европейских флотов» ^{[88, С. 25]}. Размышляя о военном потенциале страны в заметке, вышедшей в июньском номере журнала за 1898 г., автор отмечает, что «воинственный пыл легко охватывает американскую нацию и нет сомнения, что несмотря на полное отсутствие милитаризма, она все-таки сумеет постоять за себя, когда это будет нужно» ^{[89, С. 34]}.

В сентябрьской заметке 1898 г. об исходе Испано-американской войны отмечается, что США поступили крайне необычно, как не поступали победители ранее: «В мирном трактате ни слова не говорится о денежной контрибуции… следовательно, можно быть уверенным, что мирный договор не ляжет непосильною тяжестью на плечи Испании, но зато самолюбие ее должно будет сильно пострадать, так как несомненно, что ее роль колониальной державы кончилась…» ^{[87, С. 31-32]}. И здесь же, о захвате американцами Филиппинских островов: «каковы бы ни были личные выгоды, которые преследовали американцы, объявляя войну, они все-таки окажут великую услугу цивилизованному миру, положив конец царству монахов на Филиппинских островах и уничтожив господствующий там произвол» ^{[87, С. 33]}. Примечательно, что спустя несколько лет в 8 выпуске журнала за 1902 г. среди обзора иностранной прессы появится заметка о жестокостях американских солдат на Филиппинах: «Следствие обнаружило такие факты, которые невольно вызывают содрогание. Американские солдаты и офицеры совершали на Филиппинах жестокости, достойные средних веков, и хотя они и стараются оправдать себя тем, что имели дело с туземцами… тем не менее общественная совесть возмущается и требует примерного наказания виновных» ^{[90, С. 61]}. Все это по замечанию автора ложится пятном о современную западную цивилизацию.

Подводя общие итоги, отметим, что формируемый на страницах «Мира Божьего» образ врага на международной арене в целом коррелирует с основными направлениями внешней политики Российской империи на рубеже XIX–XX вв.

Если образ Цинского Китая в журнале «Мир Божий» был неоднозначным и скорее отрицательным, то образ Японии на протяжении долгого времени находился в тени китайской проблематики, японские сюжеты были связаны скорее с формированием положительного образа втсупившей на путь прогресса державы. Впрочем, уже после подавления Боксёрского восстания, японская военная угроза становится все более осязаемой.

Великобритания на страницах журнала представлена как сильнейшая мировая держава, прямой конкурент Российской империи во многих международных вопросах. Основным маркером, сопровождающим британскую тематику на страницах журнала, выступает конфликт с бурами. События рубежа XIX–XX вв. подрывают могущество Лондона, эпоха британского господства постепенно подходит к концу, символически совпадая с завершением викторианской эпохи.

Французским и американским событиям на страницах издания уделяется достаточно много внимания, но Франция воспринимается как союзное государство, а образ США в значительной степени нейтрален. Американцы представляются как достаточно прогрессивная, но сосредоточенная на Западном полушарии великая нация, которая зачастую не представляет прямой угрозы российским интересам в мире. США с одной стороны несут благо цивилизации в отсталые испанские колонии, но с другой стороны там же проявляют свою «звериную сущность».

Явной угрозой на международной арене предстает Германия, возглавляемая Вильгельмом II, именно с его характером и стремлениями во многом связывают авторы журнала агрессивную и опасную политику Германской империи на международной арене. Италия и Австро-Венгрия, следующие в фарватере политики Берлина, зачастую не рассматриваются как серьезные противники на международной арене, даже не смотря на итальянский милитаризм. Слабость Рим проявил, сражаясь против Абиссинии, и восстановить свой авторитет на рубеже XIX–XX вв. итальянцам крайне сложно. Негативный образ Османской империи, зависимость которой от Германии возрастает, традиционен для русской прессы и сохраняется в рассматриваемый период и на страницах «Мира Божьего».