Идея «вечности жизни» в творчестве В.И. Вернадского

Попова Лиана Владимировна ORCID: 0000-0002-9766-7535 кандидат культурологии старший преподаватель; кафедра философии; Государственный университет управления 109542, Россия, г. Москва, Рязанский пр-кт, д. 99, каб. У-463 Popova Liana Vladimirovna PhD in Cultural Studies Senior Lecturer; Department of Philosophy; State University of Management 109542, Russia, city, Moscow, ave. Ryazansky, 99, office. 463U pliana@mail.ru Другие публикации этого автора

В настоящее время личность Владимира Ивановича Вернадского привлекает внимание многих исследователей. Интерес к В.И. Вернадскому начинает возрастать с 1970-х гг. Большую роль в этом сыграл выход в свет его трудов, ранее находившихся под негласным запретом ^[33]. Еще в сентябре 1945 г., вскоре после смерти В.И. Вернадского, была создана Комиссия по разработке научного наследия ученого, деятельность которой заключалась в переиздании ранее публиковавшихся работ. Комиссия практически прекратила свою работу после смерти ее председателя А.П. Виноградова, но, тем не менее, были выпущены в 1975 г. труды В.И. Вернадского «Пространство и время в неживой и живой природе», в 1977 г. ― «Научная мысль как планетное явление». Две книги вышли в свет под общим названием «Размышления натуралиста». Выходу их в свет в свое время препятствовал сам А.П. Виноградов.

В 1983 г., в год 120-летия со дня рождения ученого, в Московском доме ученых состоялось торжественное заседание, посвященное жизни и деятельности мыслителя и значению его идей для современности. Одновременно заседания, посвященные этой дате, прошли в Ленинграде, Киеве, Новосибирске, Таллине, Ереване и, несколько позднее, в Иванове. В 1982 г. вышла научная биография Вернадского, написанная И.И. Мочаловым ^[31], который явился также автором множества статей и работ, посвященных различным проблемам творчества Вернадского.

14 апреля 1985 г. при Президиуме АН СССР была создана Комиссия по разработке научного наследия В.И. Вернадского, которая приступила к широкой подготовке мероприятий, связанных со 125-летием ученого, которое должно было отмечаться в 1988 г. В этом же году вышли в свет труды В.И. Вернадского «Химическое строение биосферы и ее окружения» (2-е изд.), «Труды по истории науки в России», «Философские мысли натуралиста», 3-й раздел которых занимают «Заметки разных лет по философским и социальным вопросам».

Особое место в сохранении творческого наследия В.И. Вернадского занимает деятельность Владислава Павловича Волкова, который явился публикатором и автором научных комментариев к дневникам В.И. Вернадского (1921 – 1941), выходивших с 1998 г. под его редакцией.

Перед исследователями открывался целый спектр возможностей в области творчества В.И. Вернадского. Вопросам методологии науки у В.И. Вернадского посвящены работы С.Р. Микулинского ^[30], Н.Н. Пронина ^[35], А.А. Дружининой ^[23], И.И. Мочалова ^[31], Г. Зарубина ^[26].

Философские взгляды В.И. Вернадского стали предметом рассмотрения Ф.И. Гиренка ^[22], В.И. Шинкарука ^[39], И.М. Забелина ^[25], И.И. Мочалова ^[31], В.И. Шубина ^[40], И.А. Козикова ^[27]. Вопросам цивилизации и культуры в произведениях Вернадского посвящены работы Т.Ф. Борисовой ^[3], Ю.А. Жданова ^[24]. В работах С.Г. Семеновой ^[37] и В.А Росова ^[36] много внимания уделялось связи идей Вернадского с русским космизмом.

В 2013 г., в честь 150-летия В.И. Вернадского, вышла монография Э.М. Галимова ^[21]. К 160-летию В.И. Вернадского была приурочена «Евразийская научная конференция по фундаментальным и прикладным проблемам управления устойчивым развитием в системе “Природа ― общество ― человек”» ^[34], которая состоялась в Москве, в Государственном университете управления в 2023 г.

Предметом настоящего исследования является идея «вечности жизни» в мировоззрении В.И. Вернадского, которая связана с учением о «живом веществе». Цель исследования ― показать, что идеи В.И. Вернадского имеют глубокие историко-философские и историко-научные корни, которые могут быть поняты в качестве интегрального следствия общего процесса культурной эволюции человечества, в рамках которой инициатива в придании исторически определенной и целостной характеристики миросозерцания может исходить из той или иной формы духовной культуры (религии, морали, искусства, философии, науки и др.). В задачи исследования входят: рассмотрение наиболее значимых идей и концепций (в первую очередь, с точки зрения самого В.И. Вернадского) в истории философии и науки, сыгравших важную роль в становлении учения о «вечности жизни»; анализ связи «логики естествознания» с учением о «живом веществе»; характеристика концепций «живого вещества», «вечности жизни», «ноосферы» как наиболее характерных выражений натуралистического миросозерцания В.И. Вернадского. Научная новизна данного исследования определяется авторским подходом к анализу избранного объекта, вовлечением в научный оборот новых источников. В исследовании применен комплексный культурологический подход, объединяющий сравнительный, феноменологический и психоаналитический методы исследования.

Идея «вечности жизни» в философском мировоззрении В.И. Вернадского

Проблема «вечности жизни» ― одна из центральных идей творчества В.И. Вернадского. Среди научных работ, посвященных этому вопросу, можно выделить работы Г.П. Аксенова и Ф.Т. Яншиной. В книге Ф.Т. Яншиной «Эволюция взглядов В.И. Вернадского на биосферу и развитие учения о ноосфере» ^[41] прослеживается мысль о том, что В.И. Вернадский к концу своей жизни отказался от идеи «вечности жизни». Идеи Г.П. Аксенова совершенно противоположны этим взглядам. Вернадский, в его представлении, ― мистический человек. Мысль о «вечности жизни» утверждается во многих работах Г.П. Аксенова ^[1], но она предстает перед нами как проблема. По его мнению, такие идеи должны обсуждаться в философии, только она способна взглянуть прямо в глаза Вернадскому. При этом напрасно думать, будто она способна решить хотя бы одну научную проблему, зато она может создать умственную атмосферу вокруг научной проблемы. Такой интеллектуальной среды вокруг учения Вернадского еще не создано, несмотря на обилие литературы о нем ^[2].

Сам В.И. Вернадский задавался вопросом: существовал ли когда-нибудь безжизненный Космос? Космос не может существовать без материи и энергии, но достаточно ли этого в отсутствии жизни? Загадку жизни человек, согласно В.И. Вернадскому, пытался разрешить всеми путями: путем религиозного подъема, путем художественного творчества, с помощью философского мышления, и, наконец, научным путем, но, ни один из этих путей не ведет к разгадке тайны ^{[15, с. 80],[33, с. 1]}. Проблема зарождения жизни принадлежит к тому же ряду, что и задача о квадратуре круга, о вечном движении, о философском камне ^{[12, с. 298]}. Она вряд ли разрешима, но наука не оставляет надежду на возможность ее решения, она находится в стадии искания путей этой вечной загадки.

Вопрос о вечности жизни стал для Вернадского глубоко принципиальным, подлинно мировоззренческим вопросом, что связано и с его религиозными переживаниями, и с опытом клинической смерти. Вопрос о вечности жизни, для Вернадского, неотделим от вопроса о загадке смерти. Со смертью он впервые соприкоснулся в 1874 г., когда умер его сводный брат. В дневнике В.И. Вернадского 1884 г. обнаруживаются записи близкие к воззрениям стоиков и эпикурейцев: «Конечным явлением в жизни каждого лица, и меня в том числе, будет смерть. После нее я перестану существовать и не будет ничего; не знаю, страшно ли подобное ощущение, оно больше странно, и смерть кажется страшной только тогда, когда приноравливаешься и прекращение жизни к ныне существующей живой личности… Мне страшны мучения, которым я могу подвергнуться при разрушении, но только потому, что я их могу чувствовать и могу понимать; разрушение–смерть ― страшной быть не может быть для меня, так как тогда ни чувствовать, ни понимать я не буду в состоянии. Не признавая ни души, ни загробной жизни, я не вижу, чтобы тут происходило какое-нибудь лишение. Согласен, что может быть есть подобные услады, доставляемые верой, и человек, искренне верующий и имеющий надежду на загробную жизнь, имеет некоторые удовольствия, каких я иметь не могу» ^{[15, с. 477–478]}.

Мысль человека о бессмертии рождается из сознания бренности жизни, она пришла к В.И. Вернадскому в Германии, когда он побывал в музеях. Вернадский отмечал, что их главная идея ― это как раз и есть идея бессмертия, это есть желание человека найти удовлетворение и объяснение жизни и смерти, это песня об идеале, о чем-то лучшем и высшем, о чем-то, что окружает человека, но, несомненно, самое телесное, самое мучительное, самое трагическое в нашей жизни ― это невозможность нашего ума и чувства примириться с личным уничтожением, с отсутствием личного бессмертия. Создания искусства, религиозные обычаи, все памятники, с которыми встречается человек, ― все это делалось различными людьми в разные времена с одной и той же целью. И эта цель ― бессмертие. Всем этим движет не только страх смерти, сколько красивая мечта увековечения жизни. Человек во всем, в каждом явлении, в каждом решении находит хорошую сторону, это есть одна из сторон здорового организма ^{[5, с. 49]}. Человеку свойственно искание «высшего», но в чем может быть обретено это «высшее»? Его недостаточно заключает в себе и христианский, и, вообще, религиозный идеал в его высшем проявлении. Силы последнего в глубоких переживаниях, и это переживание должно быть связано, так или иначе, с человеческим (более узкой стороной религии) или «космическим соборным чувством» ^{[5, с. 57]}. Признание бессмертия души возможно при атеизме. Оно нужнее для человека, чем признание существования Бога ^{[13, с. 208]}. Христианство, по мнению Вернадского, ― принцип очень сильный и губительный, так как оно рушит сознание, ставя ему рамки и убеждая верующих в его законченности.

Основным определяющим моментом для человека является осознание своей личности. Это следствие, вытекающее из основного декартовского положения «cogito ergo sum». Наука не противоречит религии, так же мало она опровергает божественность Христа, существование христианского Бога, Аполлона или Венеры. Странно то, что она не может служить основой для их существования в области подведомственной ее изучению мира.

Глубокий перелом во взглядах В.И. Вернадского наступил в 1919 г. после перенесенной болезни. Долгое время он находился в состоянии между жизнью и смертью. Сохранились записи, сделанные его женой, Н.Е. Вернадской, под «диктовку». Проследить изменения во взглядах мы можем по дневниковым записям ученого 1920-х гг., где окончательно утверждается идея бессмертия. В 1923 г. Вернадский писал, что для него весь прежний культ служения науке и творческому исканию, ясное мистическое чувство мира усиливает чувство живого. Осталось прежнее уважение к человеческой личности, он признавал бессмертие личного духа, но без единого бога ^[7].

В 1890-е гг. Вернадский говорил о реальности мира как о бесконечной реальности, как о terra incognita. Соприкоснувшись с другой реальностью, он делает основным понятие «вечного». Что же такое «вечное»? В созерцании этого «вечного» он не приемлет опыта других. Массонскую мистику он называл теософией, мистику Андрея Белого он называл искусственной и детской. Духовные искания Вернадского имели более глубокую основу. Его интересовали отношения интуиции и разума, мысли и высказывания. Именно в этот период он занимается индийской философией. В качестве живого, нового и интересного в этой области он выделяет книгу Массона Урселя «Revu philosophique», хотя видит в ней много слабых сторон ^[8]. Сильное впечатление на него произвел «Жан Баруа» Мартена дю Гара. В нем он видел размышления о вечном вопросе о смысле жизни и смерти. Важно чувство, что жизнь ― это миг, именно этот миг позволяет соприкоснуться с бесконечностью. Чувствуется непрерывная связь с вечностью, из-за которой не придаешь никакого значения ни счастью, ни смерти. Загадка смерти неразрешима, ибо человеческие образы не дают о ней никакого представления. В.И. Вернадский писал, что страха смерти у него нет, и никогда не было. Чувство мгновенности жизни есть для него чувство вечности и чувство ничтожности понимания окружающего и себя самого ^[8]. Смерть приходит всегда и окружающее полно ею. Это неизбежно, как сама жизнь и также бесконечно. Вернадский считал себя, несмотря ни на что, глубоко религиозным человеком ^[8]. Он глубоко чувствовал и понимал значение и силу религиозных исканий, религиозных догматов. Великая ценность религии заключена не в утешении относительно тягот жизни, она есть проявление человеческой личности. Ее не в силах заменить ни искусство, ни наука, ни философия, а между тем, нет ни слов, ни образов, которые отвечали бы религиозному чувству. Бог ― понятие и образ слишком полный несовершенства человеческого. По его мнению, характерно и правильно представление о Боге как Ничто ^[9]. Сознание захватывает только небольшую частицу сущего, а что получается иным путем, не сознательным, не логическим, в конце концов и составляет личность, считал Вернадский. Это явление совсем другого порядка: его нельзя одеть в логические пеленки логического выражения, к нему не подходит выраженная в словах или образах оценка своего положения среди окружающего ^{[5, c. 63]}. Технологическое рационализирование представляется Вернадскому бледным искажением понятия о Боге, но еще больше представляются такими атеистические «научные» представления. С материалистическим объяснением мира мы возвращаемся к фетишизму. Всякая религия и всякое теологическое построение могут сосуществовать с научным мировоззрением. «Научно определенное» всегда знает пределы знания, а это забывается в ходячих представлениях о мироздании, судьбе человеческой личности в нем. Человеческая личность и порождение есть часть живого вещества. По Вернадскому, справедливо чувство индийских исканий, связывающее все живое и чувствующее в единое целое. Эта беспредельность и бесконечность, которую мы чувствуем вокруг в природе, находится в нас самих, в каждом нашем дне и часе. ^[11]. В глубине души чувство мига жизни и ее непрерывной связи с вечным и большим не позволяют придавать большого значения ни счастью, ни смерти. Что таит в себе миг? Анна Короленко, племянница Вернадского, любила повторять, что Вернадские ― демонические натуры. Вернадский писал по этому поводу: «Мне кажется, есть верное в этом впечатлении. Это было у моих сестер, у меня, у Нюты (А. Короленко) ― в разных формах. И, несомненно, из семейных преданий, ярко проявлялось у моего прадеда, священника Ивана Вернацкого» ^[10]. Этот вопрос занимал В.И. Вернадского и раньше. В дневниковых записях 1890‑х гг. встречаются размышления, навеянные книгой Дриша «Психофизические типы». Ему казалось странным, что люди, занимающиеся с сумасшедшими, с эпилептиками, идиотами, должны, казалось бы, меньше верить в дух, как в нечто отдельное, а обнаруживается как раз обратное. Если принимать все, что говорят психиатры, то всюду являются больные той или иной болезнью. Если есть болезнь, расстройство, то оно есть, может быть, необходимое условие умственного процесса, что будет логическим следствием из исследований, и тогда, что значит «лечить»? Ведь в умственном процессе, в процессе брожения идеи и заключается вся красота ^{[5, с. 208]}. В исторически облекаемых образах ― это «сверхъестественный» мир, то есть признание существования в космосе, научно познаваемом, других существ, обладающих, подобно человеку, проявлением духовного начала. И для человека его только гипотетически можно ввести в рамки научно познаваемого космоса. Только вне научной гипотезы, в связи с несвязанным с научным знанием мировоззрением, можно представить себе, что вся эта область есть порождение нашего воображения, проявление в той или иной форме нервной системы. Вне человека и вне его нервной системы нет ничего реального, этому отвечающего. В.И. Вернадскому казалось одинаково фантастичным и это ложное научное построение, и исторически созданные спиритуалистические образы: «Для меня неясно, не является ли подавленная мной в молодости эта способность ― реальная для меня ― общаться с чем-то вне обычного находящемся, “потусторонним” миром настоящей способностью, свойством моей натуры, таким же как разум и органы чувств, и не лишил ли я себя огромной области проникновения в окружающее? Мир, мною потерянный, так же реален, может быть, как рационализированный мир музыкальных настроений (который я ― совсем не музыкант ― иногда ощущаю необычайно ярко) и космос, построяемый не индивидуальным, а общечеловеческим научным исканием…. Но всегда все это, выраженное в образах, полученных нашими обычными ощущениями, будет являться искаженным отражение пережитого» ^[10].

Мысль о живом веществе и была для Вернадского той навязчивой идеей, он чувствовал это как голос свыше, стал ясно сознавать, что ему суждено сказать человечеству новое в том учении о живом веществе, которое он создавал, что это есть его призвание, его обязанность, которую он должен проводить в жизнь, как пророк, чувствующий внутри себя голос, призывающий его к деятельности. Он чувствовал в себе «демона Сократа» ^{[20, с. 112]}.

Проверяя шаг за шагом достигнутое, Вернадский считал, что подошел к большому обобщению: он считал, что впервые вводит численные механические приемы в новую, до сих пор не охваченную никем область природы. О живом веществе он писал, что это самое крупное достижение в его жизни ^[10].

Понятие живого вещества тесно связано с биосферой. Понятие «биосфера» было введено Эдвардом Зюссом в 1875 г., им была названа область жизни на Земле, но биосфера Вернадского не есть «лик Земли» Э. Зюсса во внеземном космическом пространстве, она глубоко отличается от биосферы, как она изучена в биогеохимии. По Вернадскому, биосфера есть область земной коры, занятая жизнью, только в ней в тонком наружном слое нашей планеты, сосредоточена жизнь: в ней находятся все организмы, всегда резкой гранью отделенные от окружающей их косной материи. Никогда живой организм в ней не зарождается, он, умирая, живя и разрушаясь, отдает ей свои атомы и непрерывно берет их из нее, но охваченное жизнью живое вещество имеет свое начало в живом виде ^{[4, с. 22]}. Биосфера является той единственной земной оболочкой, в которую проникает космическая энергия, поддерживающая динамическое равновесие и организованность: биосфера = живое вещество. Между косными природными телами и живыми веществами идет непрерывный материальный и энергетический обмен, материально выражавшийся в движении атомов, вызванном живым веществом. Этот биогенный ток в значительной мере ее создает. Биосфера на всем протяжении геологического времени связана с живым, заселяющим ее веществом (1с. геологического времени много меньше декамириады, т.е. тысяча лет в историческом времени будет больше 300 миллионов лет геологического времени). Отличие живого вещества от косного видится на фоне геологического времени. Для живого вещества характерны: 1) рост мощности выявления вещества в биосфере; 2) эволюция видов в ходе геологического времени. Биосфера составляет верхнюю оболочку, или геосферу, одной из больших концентрических областей нашей планеты ― земной коры. Следует думать, что в замкнутых областях Земли мы имеем механические системы тем более совершенного равновесия, чем меньше к ним приток сторонней энергии ^{[4, с. 58]}. Таких областей, по крайней мере, три: 1) ядро планеты; 2) промежуточный слой, называемый иногда «сима» (по Зюссу); 3) земная кора. Энергия земной коры по отношению к изучаемым нами явлениям может быть только потенциальной. На уровне изостатической поверхности лежит та область планеты, которая была названа земной корой в связи с давними в геологии гипотезами, указывающими, что на геологически изучаемой земной поверхности мы сталкиваемся со следами и остатками коры застывшей когда-то жидкой планеты. Однако, мало-помалу выяснилось, что нигде в доступных нам слоях мы не встречаем следов такой первичной коры застывания, нигде не сказывается гипотетическое огненно-жидкое прошлое нашей планеты.

В 1933 г. В.И. Вернадский писал Б.Л. Личкову, что пора отбросить из наших представлений космогонические гипотезы о Земле, он думал, что Кант-Лапласовская гипотеза, расплавленная земля и т.п. являются фантазиями и мешают сейчас научной работе. Наша планета есть холодное тело ^{[16, с. 9]}. Биосфера ― одна из ряда концентрических сфер нашей планеты. В «Биосфере» В.И. Вернадский выводит два биогеохимических принципа. Первый биогеохимический принцип гласит: «Необходимая на нашей планете эволюция живых форм в течение геологического времени увеличивает в течение этого времени миграции химических элементов в биосфере» ^{[4, с. 126]}. Второй биогеохимический принцип: «Эволюция видов, приводящая к созданию форм жизни, устойчивых в биосфере, должны идти в направлении, увеличивающем проявление биогенной миграции атомов в биосфере». Биологическая миграция атомов может быть четырех видов: 1) генетически связанная с живым веществом; 2) связанная с интенсивностью биогенного тока атомов; 3) миграция, «проводимая техникой их жизни»; 4) вызванная брошенными организмами в биосферу новых соединений.

В «Химическом строении биосферы и ее окружения» ^[19] В.И. Вернадский выделяет 7 разнородных частей вещества биосферы: 1) живое вещество; 2) биогенное вещество, источник потенциальной энергии (каменный уголь, битумы, известняки, нефть); 3) косное вещество ― источник свободной энергии; 4) биокосное вещество (океаническая вода, почва); 5) вещество, находящееся в радиактивном распаде, меняющее всю энергию; 6) рассеянные изотопы; 7) вещество космического происхождения (атомы, молекулы, входящие в ионосферу из электромагнитного поля Солнца, космическая пыль). От уровня геоцида биосфера пролегает вверх до границ стратосферы. Она едва может дойти до ионосферы ― земного электромагнитного вакуума, только что охватываемого научным сознанием. Ниже уровня геоцида живое вещество проникает в стратисферу и в верхние слои метафорической и гранитной оболочек. В разрезе планеты оно поднимается на 20–25 км выше уровня геоцида и опускается на 4-5 км, в среднем, ниже этого уровня. Границы эти в ходе времени меняются местами и, местами, далеко за них заходят. По-видимому, в морских глубинах живое вещество должно проникать глубже 11 км.

Мы как раз переживаем проникновение человека в стратосферу. Это проникновение всегда неотделимо от других организмов ― насекомых, растений, микробов, и этим путем живое вещество зашло уже далеко за 40 км от уровня геоцида и быстро поднимается.

Важно прояснить значение терминов «жизнь» и «живое вещество». У Вернадского они тождественны. В религиозном, философском и даже обыденном языке понятие жизнь и живое вещество не совпадают, иногда резко. По мнению В.И. Вернадского, с этим не стоит считаться, и в геологии следует говорить только о живом веществе ^{[4, с. 237]}. В изложении учения о живом веществе перед Вернадским вновь стояла проблема соотношения мысли и ее высказывания. Натуралист способен мыслить широко. Если он говорит о космической жизни, он может понимать ее только в том смысле, который здесь указан, то есть он делает допущение о существовании живого вещества вне пределов Земли, на других планетах.

Самое мощное космическое явление, которое доходит до нас, ― это проникновение лучей. Если выражать его в числовом значении, то космические излучения занимают одну октаву световых лучей, три октавы тепловых и пол-октавы ультрафиолетовых. Итого ― 4,5 октавы. Лучистая световая энергия является основой жизни на Земле, он нее зависит процесс фотосинтеза.

Пределы биосферы обусловлены, прежде всего, полем существования жизни. Поле устойчивости жизни есть результат приспособления в ходе времени. Живое вещество 1-го порядка ― автотрофное, не зависящее ни от чего в процессе питания. Живое вещество 2-го порядка ― гетеротрофное, миксотрофное. Гетеротрофное зависит от существования других организмов; оно может их изменять, но не может создавать. Миксотрофное приготовляет отчасти вещества из косной материи, а часть получает их, эксплуатируя другие (пример, паразиты).

Устойчивость жизни зависит от нескольких факторов окружающей среды: температуры, давления, фазы среды, химизма среды, лучистой энергии. Верхний предел жизни обуславливается лучистой энергией, присутствие которой включает жизнь. Нижний предел связан с достижением высокой температуры, ставящей предел жизни, не с меньшей необходимостью. Озоновый слой отделяет только верхнюю границу возможной жизни. В планетном масштабе жизнь на суше оканчивается на уровне океана, в гидросфере она охватывает слой на 3,8 км ниже ^{[4, с. 93]}. Нижняя граница здесь ― донная пленка, которая состоит из трех слоев: 1) верхняя часть ― пелоген; 2) средняя часть ― metazoa; 3) нижняя часть ― бентос (глубже 7 км). В области суши аэробная жизнь прекращается на суше 1–5 км, анаэробная простирается на несколько десятков метров. На уровне обитания роющих животных преобладает окислительная среда. Прибрежные места ― среда восстановительная.

В.И. Вернадский считал, что только в отвлеченной фантазии ученых наша планета являлась в виде сфероида, покрытого океаном в форме «Панталассы» Э. Зюсса или в форме сухой, уравновешенной пенеплены, как ее рисовали И. Кант и П. Лоуэлль ^{[4, с. 114]}. Отличие живого вещества от косного можно проследить на фоне геологического времени. Различие между геологическим временем состоит в том, что в геологическом времени нет возврата назад, никогда какая-нибудь точка (например, атом или химический элемент) не возвращается в эоны веков тождественно к прежним поколениям ^{[14, с. 16]}. При этом Вернадский ссылается на пример из «Теодицеи» Лейбница ^[19], что нет двух одинаковых листьев на дереве. Животный организм проявляется в биосфере, как чуждое ей маленькое целое, как собственный отдельный мирок, монада, закономерно связанная с внешней средой ^{[14, с. 168]}. Биокосное тело есть более сложная система тел и живых организмов ― монад и косных естественных тел, ― находящихся во взаимодействии, но друг с другом не смешивающихся. Подавляющее большинство природных вод, почвы, ил и т.д. являют бесчисленные примеры биокосных тел. Существует целый ряд организмов, не являющихся живыми, но и не являющимися косными (организмы, имеющие газовые полости и т.п.).

Для живых тел характерно явление диссимметрии, «левизна–правизна», по Пастеру, но это название неудачно. У П. Кюри встречается термин «состояние пространства». Принцип Кюри: пространство жизни обладает геометрией, которая не является обычной евклидовской. По Вернадскому, это пространство Римана. Возможно, считал Вернадский, прав Пастер, указывающий, что для основных тел, необходимых для жизни ― белков и продуктов их распада ― всегда характерно господство левых изомеров.

В XVII в. Франческо Реди выдвинул принцип биогенза как единственной формы зарождения живого: «Все живое от живого». Принцип Реди представляется Вернадскому логическим следствием из принципа Пастера–Кюри: в биосфере происходит расселение видов благодаря размножению. Расселение вызывает миграцию атомов и сопровождается огромным выделением свободной биогеохимической энергии. Так мы наблюдаем процесс энтропии. Кроме концепции биогенеза известны несколько гипотез: абиогенез ― зарождение вне живого; археогенез ― изначальное зарождение; гетерогенез ― разнородное зарождение.

Еще Аристотель допускал возможность зарождения живого вещества из мертвого путем самопроизвольного зарождения только для отдельных групп организмов. Плотин величайшую тайну природу видел в биогенезе. Вслед за Реди Л. Окен отстаивал положение «omne vivum ex vivo» ^[32]. До XVII в. известно деление тел на живые и неживые. В XVII в. известны царство минералов, царство растений, царство животных, заимствованные из герметической философии у алхимиков. Вильям Гарвей (1578–1657), основоположник эмбриологии, считал, что все живое происходит из яйца. В действительности, считал Вернадский, биогенез в земной жизни идет все же «от вечности», как на то указывал Рихтер ― «все живое от вечности происходит из клетки».

Идея о начале мира связана с началом мира, то есть, идеи о начале и конце мира мы видим не только в еврейско-христианской мысли, не только в культуре народов Западной и Восточной Европы. Необходимость начала жизни, во-первых, является логической предпосылкой эволюционного процесса. Во-вторых, необходимость археогенеза представляется неизбежным следствием отрицания для живых организмов особых, им только свойственных сил. Представление о вечности более отвечает научным фантазиям, чем представление об абиогенезе, которое им противоречит и основано на вере. Мы можем рассматривать биосферу лишь как геологическую оболочку, но геологические эры не охватывают всей истории Земли. Геологическим периодам предшествовали космические периоды существования Земли. Мы не можем ничего знать о них. Дедукция и гипотеза являются для них основными формами искания истины. Конкретное наблюдение отступает на второй план. Становится ясным, что жизнь есть явление космическое, а не специально земное ^{[14, с. 104]}.

Из учения о биосфере Вернадский делает ряд обобщений:

1) Никогда в течение всех геологических периодов не было никаких следов абиогенеза, то есть непосредственного создания живого организма из мертвой, косной материи.

2) Никогда в течение всего геологического времени не наблюдались азойные, то есть лишенные жизни геологические эпохи.

3) Современное живое вещество генетически связано с живым веществом всех прошлых эпох.

4) Все время в земной коре наблюдается средний химический состав живого вещества.

5) Из неизменности процессов выветривания вытекает и неизменность количества атомов, захваченных жизнью, то есть не было больших изменений в количестве живого вещества. (Процесс выветривания в большей части случаев подчинен литогенезису, которого не видят и не умеют различать ^{[17, с. 81]}.

6) Энергия, выделяемая организмами, есть в главной части, лучистая энергия Солнца.

7) Между симметрией косных естественных тел и явлений, т.е. косного вещества нашей биосферы и симметрией живого вещества существует различие, без всяких переходов и без исключений.

8) Для живого вещества понятие пространства не может охватить явления, в нем происходящие, в той степени, в какой оно охватывает их, например, в кристаллах.

9) В основе явлений симметрии в живом веществе все время выступает в такой форме и значении, в каких это не имеет места в косных телах и явлениях.

10) В конце XVIII в. В Эдинбурге один из основоположников современной геологии шотландец Геттон (1726–1797) выразил это эмпирическое обобщение в афоризме: «В геологии мы не видим ни начала, ни конца». Это обобщение Вернадский называет «принципом Геттона». Идеи Геттона вошли в науку после его смерти, в начале XIX в., после того, как его друг и ученик Плейфер изложил это ясно и ярко.

11) Геттону принадлежит и другое обобщение, положенное в основу современной геологии Ч. Лайеллем (1797–1875) и немецким географом Гоффом, другом Гете, ― принципом актуализма, который предполагает, что мы, изучая обыденные геологические процессы, можем совершенно точно судить о прошлых геологических явлениях, в течение геологического времени.

12) Человек и научно мыслящий наблюдатель на нашей планете появился в конце плиоцена, несколько миллионов лет назад, и пережил более или менее сознательно огромные геологические изменения на нашей планете, как например, оледенение континентов (когда зародилась его культура) и образование огромных горных цепей. Это можно выразить так: человек пережил в своем историческом бытии изменение планеты, даже выходящее за пределы биосферы. В сознании его поколений переживается не историческое, а геологическое время ^{[18, с. 286]}.

В качестве важного принципа выделяется и принцип Д. Дана («энцефалоз» или цефализация). Этот принцип означает, что эволюционный процесс имеет определенное направление, этот процесс никогда не идет вспять. По мнению В.И. Вернадского, эволюционный процесс получает при этом геологическое значение благодаря тому, что создал новую геологическую силу ― научную мысль социального человечества ^{[18, с. 286]}. Научная мысль, научная работа предполагает создание новой логики ― логики естествознания, которая, как планетное проявление, неразрывно связана с биосферой ^{[14, с. 20]}.

В.И. Вернадский писал Б.Л. Личкову в 1940-е гг., что еще в 1932 г. он сознавал отличие логики естествознания от современной логики, развившейся из Аристотеля. Он думал, что понял, что логика вещей (естествознания) и логика понятий (Аристотель и др.) различны тогда, когда в 1936 г. в Лондоне прочел некоторые работы Пирса, который указал, что именно это отличает логику Демокрита от логики Аристотеля, но, как оказалось, эту разницу он знал еще в 1932 г. ^{[17, с. 95]}. Вернадский считал, что в данный исторический момент научная работа вскрыла столько новых явлений, которые получили «названия», то есть стали понятными, что до тех пор, пока философия их не переработала, с ней наука не может считаться. «Материя», «энергия», «состояние пространства» недостаточны для научных построений. Вернадский считал возможным восстановление понятия «эфир». Эйнштейновы представления уже его не удовлетворяли, с ними, отмечал он, не стоит считаться. В науку, по-видимому, начинают все более входить вопросы души. Так и должно быть, потому что понятия материи, энергии потеряли прежние формы. Энтелехия, кванты, проблемы относительности и тому подобное заполняет сейчас содержание мысли. Невольно человек подходит к формам, исторически сложившимся в человечестве путем философского, художественного, религиозного творчества ^[6].

В настоящее время вопрос о «вечности жизни» предстает перед нами как научная проблема. По мнению Ф.Т. Яншиной, взгляды В.И. Вернадского в середине 1930-х гг. подверглись значительным изменениям. До этого времени он высоко оценивал принцип Реди «все живое ― от живого», отрицал абиогенез и принимал гипотезу Сванте Аррениуса о заносе спор на Землю с Венеры под давлением солнечного ветра. В последние годы, считает Ф.Т. Яншина, он не упоминал принципа Реди, отказался от мысли о вечности живого вещества и признавал возможность его появления на Земле путем абиогенеза, что он допускал, что в скрытых формах абиогенез может происходить и в современную эпоху ^{[41, с. 215]}. Тем не менее, Ф.Т. Яншина приводит выдержки из трудов В.И. Вернадского, которые никак не подтверждают ее предположение. Так, например, выдержку из «Очерков геохимии» В.И. Вернадского 1934 г., С. 209–210: «В действительности принцип Реди не отрицает абиогенеза, он только указывает пределы, в которых абиогенез отсутствует. Возможны такие условия в земной истории, когда не было биосферы и существовали в земной коре физико-химические явления или состояния, которые сейчас отсутствуют и которые были необходимы для абиогенеза» ^{[41, с. 94]}. Для В.И. Вернадского понятие «жизнь» равно «живое вещество», и эти рассуждения никак не противоречат ранее им сказанному или написанному.

Г.П. Аксенов отстаивал приверженность В.И. Вернадского идее «вечности жизни» вплоть до самой его смерти. Он писал: «Смотря на смерть глазами натуралиста, Владимир Иванович как и прежде относится к ней спокойно и ровно, без всякого страха, работая так, как будто конца жизни и вовсе не существует» ^{[1, с. 368]}. Единственное, с чем В.И. Вернадский не мог примириться, говоря о смерти, так это то, что она прерывает то, что ему дороже всего ― с непрестанную деятельность мысли ^{[1, с. 368]}. В.И. Вернадский писал в своем дневнике: «Готовлюсь к уходу из жизни. Никакого страха. Распадение на атомы и молекулы. Если что может оставаться, то переход в другое живое, какие-нибудь не единичные формы ― «не переселение душ», но распад на атомы и даже изотопы…» [Цит. по: 1, с. 368]. В.И. Вернадский остается верен себе, высказывая мысли, близкие стоикам, эпикурейцам, Демокриту. «Вечность жизни» В.И. Вернадского по-прежнему остается научной проблемой. Издание и переиздание трудов ученого, его эпистолярного наследия позволит ученым по-новому ее переосмысливать.

Логика естествознания

В 1940 г. Вернадский писал Б.Л. Личкову, что был очень удивлен, когда в одной из работ Пирса увидел указание на Демокрита ^{[17, с. 95]}. Обращение к Демокриту не случайно, ибо логика естествознания должна вернуться от Аристотеля к Демокриту, считал Вернадский. Об учении и изречениях Демокрита мы имеем ряд противоречащий друг другу сведений. Наиболее достоверными из них представляются свидетельства Аристотеля. Учению Вернадского о живом веществе кажется близким учение Демокрита. По свидетельству Аристотеля, в учении Демокрита душа и теплота есть одно и то же, они имеют первичные формы сферических телец. В воздухе есть большое число таких атомов, которые он называет умом и душой ^{[29, с. 138]}. Кроме того, Аристотель указывает, что Демокрит утверждает, что тело приводится в движение душою ^{[29, с. 138]}, что близко учению об энтелехии. Живое, по Демокриту, оказывается первичным, что нисколько не противоречит принципу Реди: все живое из живого.

Казалось бы, противоречий нет, все соответствует учению Вернадского, но сам он остается скептиком до конца. Ни Аристотель, ни Демокрит, считал он, не могут казаться злободневными в данный момент. Тексты Демокрита до нас не дошли. Все, что мы знаем о Демокрите, мы знаем через Аристотеля, но и текст Аристотеля претерпел изменения. Поэтому Вернадский предлагал ссылаться на новых мыслителей ^{[17, с. 125]}. По его мнению, Аристотель «пропустил» логику описательного знания, и в этом, очевидно, преимущество над ним Демокрита, но об этом можно только догадываться. Исследователь в своей работе, прежде всего, доверяет фактам, которые должны быть налицо, но большое значение уделяется и интуиции. Интуиция ― это углубленное, словесно выраженное переживание, она дает связанное с научно проверяемым представлением о реальности несравнимо больше, чем делает это религиозная вера или разумное (хотя бы с мистическим подтекстом) представление о мире.

Область жизни, по В.И. Вернадскому, связана с геологической оболочкой ― биосферой. Таким образом, жизнь ― явление геологическое, но, вслед за этим, Вернадский определяет жизнь как космическое явление. В этом случае встает вопрос о вечности жизни, который явился основным вопросом Вернадского. В геологическом масштабе жизнь вечна. В космическом масштабе мы не можем ее рассмотреть надлежащим образом, поэтому исследователи строят гипотезы и теории. Вернадский пытается решить эту проблему на уровне ноосферы. Ноосфера есть последнее из многих состояний эволюции биосферы в геологической истории ― состояние наших дней. «Ноосфера» происходит от греческого слова «нус», что значит «ум», использованное еще Анаксагором. Термин «ноосфера» ввел в научный оборот Ле Руа в 1927 г. в своей работе «Потребность в идеализме и факт эволюции» ^[42]. Но не Ле Руа определил мысль Вернадского, а идеи Вернадского повлияли на него. В 1923–1924 гг. Вернадский читал лекции в Сорбонне. Идея ноосферы занимала и Т. Де Шардена, но в его определении ноосфера есть конец развития, его завершенность ^[38]. Вернадский не видит конца в развитии человека, мысли, сознания. Человек не есть «венец творения». Этот процесс никогда не идет вспять, но он имеет направленность в сторону усовершенствования. Вся надежда возлагается на будущее человечества, на которое В.И. Вернадский смотрел оптимистично.

Выводы

Таким образом, мы видим, что идея «вечности жизни» явилась основной идеей в мировоззрении В.И. Вернадского. Понятия «жизнь» и «живое вещество» для него тождественны, он остается верен принципу Реди «все живое происходит от живого». В.И. Вернадский близок философам Древней Греции, занятых поиском первоначала космоса. Он сформулировал учение о ноосфере ― высшей стадии эволюции биосферы, связанной с человеческим разумом. В.И. Вернадский поставил важный вопрос о «логике естествознания» в связи с учением о «вечности жизни». Философы должны осмыслить достижения современной науки и перейти от логики Аристотеля («логики понятий») к логике Демокрита («логике естествознания»). Проблемы, поставленные В.И. Вернадским, актуальны и по сей день.